Заговор — это способ защитить себя от бед. Заговор — это способ навлечь беду. сейчас 22:20 — и это самый сильный заговор. Ты не сможешь противиться ему. Что сделать — противиться. Проверка. Проверка. Я стараюсь писать правильно, но синтаксис бьет набатом по моей голове.

Что происходит? Жизнь, или Владимир Петровский? ШИФТЫ, или caps lock?

Происходит. С большой, или с маленькой буквы. Я не хочу поддаваться нормальному безумию, и не хочу безусмствовать зря. Но, как мне кажется, безумство — это неспособность вопринимать новое. Безумие — вечно.

Блюз. Как говорил слепой Вилли Джонсон — *Просто иди туда, где люди и играй*. Я помню свет в конце ступеней скейтшопа *Подвал* на Ставропольской, и непривычную дрожь в ногах. 2005й год. В ушах пульсировал Джимми Хенднрикс и я не знал, что мне делать — мне было 15 лет. Доска была новой, как моя жизнь, а дальше — выпивка, музыка, ушибы.. Но самое главное —  ощущение спокойствия горы, как части свободы. Я представлял себе кучи негров, обрабатывающих сахарный тростник и еще бог весть что, и понял — стремление к внутренней свободе, это то, что нужно. Черт, я был полным придурком по независимому мнению многих людей, но.. Когда я сидел на доске и смотрел на проезжающие мимо машины и спешаших куда-то людей, я испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. Загорался зеленый. Загорался красный. Люди шли. Я смеялся.

Oооооh,Lord… Находитесь на своей земле — неважно, в рабстве вы или нет. Будьте верны своему сердцу — воспринимают его или нет. Я не могу подарить вам щемящее чувство свободы — она у каждого разная. Я лишь хочу сказать — не бойтесь ничего! Идите туда, где люди, и играйте.

Да благословит Господь Черный Блюз.

Синие,синие джинсы, между остановками — сигарета. Осталось  совсем немного — звонок и еще звонок. Я бы хотел быть снобом в высоком-высоком целиндре с газетой *Таймс* под мышкой. Но я не могу-не могу. Все потому, что  глаза жаждут новых дорог и песни тела. Все потому, что смутная тревога не дает мне покоя. Тысячи людей и тетради, полные убористых почерков, тысячи тетрадей, и огнеупорных людей, не написавших за всю жизнь ничего, кроме росписей. Рукописи и размашистые послания на стенах, размытые обещания на днях, и дела, дела. Ветер, и летящие листья, предвкушение и послевкусие. Синие, синие джисы. Я хочу бежать, я хочу жить, я хочу делать это до самой смерти. Я хочу найти причины жить, я хочу найти причины мечтать.

 Жизнь кипит и переполняется событиями, и с одной стороны кажется, что столько напроисходило событий, что едва вмещается в год, а с другой — по поводу событий годовой давности возникает ощущение, что они произошли вчера — настолько они были яркими и запоминающимися. В один миг втискивается бесконечность. Этот миг и есть наша жизнь. Все, что не входит в статис и движение заполняет пустота, которая по моему мнению, является чем — то самостоятельным.

Если присмотреться к вещам повнимательней, то окажется, что нет ни одной сферы человечвеской деятельности, где бы не встречались парадоксы. Можно что-то доказать с большим успехом, если при этом опровергнуть то, что мешает доказательству, или вконец запутаться и пойти покурить. Сьесть пирожок. Пусть время подождет:)