Люблю,когда приходит Осень. Это свежее дыхание ветра с кристалликами льда и желание выпить чашечку чая. Это молчание подолгу и слова о главном. Эти руки в карманы и обрывки джаза из окон машины. Взляды вдаль и глубокие вдохи. Прощение старого коврика в ванной и места, где можно согреться. Мне кажется, что Осень сближает теплом, которое мы успели сохранить за лето — смех, улыбки, воспоминания. Или другое. Или горячее первое. Все — не отвертишься уже. Сверчки уступили сцену шелесту листьев — долой плеер. Долой все, что не летает и не желтеет! Я не люблю встроенную мебель, но я люблю свой дом и друзей. Люблю, когда приходит Осень — пора сдать ей экзамен на «отлично». Заваривайте чай, доставайте все, что можете — впереди много интересного…

Сегодня я долго смотрел на безмолвие чистого листа. И решил оставить шаги. Жизнь идет, не затрагивая черные стихи и белую прозу. Идет, не спугивая белых ворон и своих среди чужих — она движется толчками тягучей, венозной крови. Но я отвлекся на желчь.

Давно, я встретил в лифте солнечного старика с собакой. Именно он оставил рядом с истертыми кнопками лифта цифры «11» и «12». Они возвращали его домой. Я смотрел на двери. Старик улыбался. Собака часто дышала. День города и массовая истерия. Мерные шаги и алкгольная агрессия вокруг. Я думал о улыбке старика — она была надежней двух дюймов оборота ключей. Я думал о собаке — наверное, она была надежней старого друга. Но у меня есть шанс. Шанс вернуться, и не бежать. Пускай я не написал ничего стоящего — мои руки пахнут грилем и оливковым маслом.. А иногда на подушке остается запах Любимой. Нужно помнить о старике.. Но я смотрю в окно, я иду дальше  замкнутой цепи и шестеренок, дальше и дальше прогулки с собакой. Но я отвлекся на минуту.

Мимо и в яблочко. На поверхности и в глубине. На лезвии ножа и с мягкими крыльями. В кусочках и целом. Быть. Быть. Быть. Аминь.

Rrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrssaaaaaaaaaa/Это написала моя кошка. У меня всепроисходит немного иначе – в формате три на три. Я Владимир Петровский и это мой последний выходной : потомучто первый и второй протекали в формате тихого логовища с фильмами, играми, пивом и друзьями. Я называю это реабилитацией. Поэтому  показываюсь на улице только в последний выходной, или когда закончатся жизненно важные товары – пиво и туалетная бумага. Последний выходной всегда что-то сулит. Это может быть вдох полной грудью или полный провал. Но сегодня мне повезло – на улице догорают последние дни лета и я.. обомлел. Хорошо тратить последние часы последнего времени и слушать любимую музыку/ Dbltnm/ Опять кошка))). Просто я зашел в магнит и увидел у труженниц тыла в красных робах тоску в глазах. Может по первому выходному? Или любви? Что – то витает в воздухе, а я иду с кульком домой и улыбаюсь прохожим. Я чувствую себя умудренным каким – то тихим счастьем. Я Владимир Петровский. И это мой выходной.

Капли, хлопающие двери, и мимо луж шаги. Не мальчик и не муж — мой ритм отмерян. Песок в глаза,  и нет зонта — я мокну, он — потерян. Тьма за окном, и желтый запах листьев -куда спешим? Да нет, я сердцем лишь ведомый, упал за ним, опешил.. Мне гари вкус так ненавистен!  И лучше так идти — не мешкать. И лучше быть надорванным слегка, плеваться мыслью с хрипотцой, ударить первым! Быть неподкованным Левшой.

Утро. И за окном вода. Не слезы и не смех — мой слог неведом. Повисло слово на весах, и снова, снова предан — мой дом, мой мир, с неверным светом. День за бортом — куда спешим? Да нет, я долгом связанный по швам, проелся больной плешью.. И лучше быть мне кисло — сладким, Обломовым на время, чем быть недоваренной Лапшой.

У моего дня 12-ти часовая выдержка. И хотя на пороге дома меня не встречают с бенгальскими огнями и прочей дребеденью, я рад, что постарел на какое-то время. На кухне все происходит быстро -нужно иметь спокойствие Будды, что-бы ждать, и чутье охотника, что — бы не упустить момент. Нужно быть тенью Deep Purple, что-бы сочинить соус, и проливать свет на свою деятельность. Поэтому я пишу, пока рукоятка ножа еще не остыла — с пылу с жару.

Очень сочуствую студентам. Если-бы Ежик в тумане поступил в Вуз, то действо переплюнуло бы по протяженности Санта-Барбару. И все является трудом, где мы поддерживаем свое знамя во имя недосыпа, новых средств, новых возможностей. Зачастую мне неясно, куда и зачем я иду — просто иду, не останавливаюсь, и трудно осознанно остановиться ради себя, или не бежать ссутулившись в подъезд, а посидеть 5минут на лавочке, посмотреть на падающие листья. Возможности. Перспективы. Листья уже ЖЕЛТЫЕ! А я столько всего пропустил. Да и чего-уж таить, проспал. И теперь мне кажется, что я постарел на 12лет.

Очень неравнодушен ко всему этому. И на вопрос «Что стоит?» Отвечу — «Все стоит!»

Помню, как это было — задний двор, песок и кастрюли. Обваренная кипятком визжащая Лена и странный запах столовой. Неумелые движения ножом и кусочки собственной кожи в салате. Кстати, о запахе — в студенческой столовый воздух с особым привкусом — старой плитки, уксуса и еще чего — то. Больше всего я ненавидел колпак — голова чесалась, я ничего не мог расслышать, и он сильно раздражал. Минусы.

После трех месяцев карьеры я осознал, что никогда ничему не научусь. А все потому, что я стал перед фактом вечного ученичества. Наверное, странствующие дервиши имели в жизни шанс стать мудрыми. Проффесиональные повара — нет. Все это похоже на представление себе какого-то абстрактного божества, которого толком никто и не видел. Но это не самое главное. Работаю поваром около 5-ти лет и думаю, что поработаю еще — забавляет факт, что наша кухня «спирито итальяно», но я бы сказал по-другому. Итальянская кухня с амбрэ «Спирито Кубано».

Любите себя. Побольше готовьте дома.

Заговор — это способ защитить себя от бед. Заговор — это способ навлечь беду. сейчас 22:20 — и это самый сильный заговор. Ты не сможешь противиться ему. Что сделать — противиться. Проверка. Проверка. Я стараюсь писать правильно, но синтаксис бьет набатом по моей голове.

Что происходит? Жизнь, или Владимир Петровский? ШИФТЫ, или caps lock?

Происходит. С большой, или с маленькой буквы. Я не хочу поддаваться нормальному безумию, и не хочу безусмствовать зря. Но, как мне кажется, безумство — это неспособность вопринимать новое. Безумие — вечно.

Блюз. Как говорил слепой Вилли Джонсон — *Просто иди туда, где люди и играй*. Я помню свет в конце ступеней скейтшопа *Подвал* на Ставропольской, и непривычную дрожь в ногах. 2005й год. В ушах пульсировал Джимми Хенднрикс и я не знал, что мне делать — мне было 15 лет. Доска была новой, как моя жизнь, а дальше — выпивка, музыка, ушибы.. Но самое главное —  ощущение спокойствия горы, как части свободы. Я представлял себе кучи негров, обрабатывающих сахарный тростник и еще бог весть что, и понял — стремление к внутренней свободе, это то, что нужно. Черт, я был полным придурком по независимому мнению многих людей, но.. Когда я сидел на доске и смотрел на проезжающие мимо машины и спешаших куда-то людей, я испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение. Загорался зеленый. Загорался красный. Люди шли. Я смеялся.

Oооооh,Lord… Находитесь на своей земле — неважно, в рабстве вы или нет. Будьте верны своему сердцу — воспринимают его или нет. Я не могу подарить вам щемящее чувство свободы — она у каждого разная. Я лишь хочу сказать — не бойтесь ничего! Идите туда, где люди, и играйте.

Да благословит Господь Черный Блюз.

Синие,синие джинсы, между остановками — сигарета. Осталось  совсем немного — звонок и еще звонок. Я бы хотел быть снобом в высоком-высоком целиндре с газетой *Таймс* под мышкой. Но я не могу-не могу. Все потому, что  глаза жаждут новых дорог и песни тела. Все потому, что смутная тревога не дает мне покоя. Тысячи людей и тетради, полные убористых почерков, тысячи тетрадей, и огнеупорных людей, не написавших за всю жизнь ничего, кроме росписей. Рукописи и размашистые послания на стенах, размытые обещания на днях, и дела, дела. Ветер, и летящие листья, предвкушение и послевкусие. Синие, синие джисы. Я хочу бежать, я хочу жить, я хочу делать это до самой смерти. Я хочу найти причины жить, я хочу найти причины мечтать.

 Жизнь кипит и переполняется событиями, и с одной стороны кажется, что столько напроисходило событий, что едва вмещается в год, а с другой — по поводу событий годовой давности возникает ощущение, что они произошли вчера — настолько они были яркими и запоминающимися. В один миг втискивается бесконечность. Этот миг и есть наша жизнь. Все, что не входит в статис и движение заполняет пустота, которая по моему мнению, является чем — то самостоятельным.

Если присмотреться к вещам повнимательней, то окажется, что нет ни одной сферы человечвеской деятельности, где бы не встречались парадоксы. Можно что-то доказать с большим успехом, если при этом опровергнуть то, что мешает доказательству, или вконец запутаться и пойти покурить. Сьесть пирожок. Пусть время подождет:)